«Турецкий гамбит»: Турецкий дозор

Антон Сидоренко, 29 марта 2005 г.

Полное поле подсолнухов, «Ederlezi» Бреговича… Что это, очередной закос «под Кустурицу» студента провинциальной европейской киношколы? Нет, это начало широко разрекламированного новейшего российского блокбастера.

Причем тут Брегович? Просто Балканы обязывают, и никакого тебе постмодернизма…

Самого Бориса Акунина часто называют (или обзывают?) постмодернистом. В отношении киноверсии «Турецкого гамбита» определение вполне верное. В основе данного -изма лежит понятие «игры». Шахматы — главная игра, которую сподобилось придумать человечество. Анвар-эфенди ловко разыгрывает с русскими прием гамбита — жертвует малую фигуру, чтобы выиграть крупную. Акунин, похоже, проделывает тот же трюк и со своим романом: в угоду зрелищности сценарист-Акунин пожертвовал Акунина-писателя. Стоит ли обвинять его в этом? Никак нет, потому что в итоге мы имеем интересное, качественное зрелище, которое вкупе с остальными («Бой с тенью») сигнализирует о подъеме кинематографа бывшего СССР (ну, по крайней мере, жанровой его части). Конечно, данный эксперимент нельзя считать абсолютно чистым — в производстве участвовал «Первый канал», и именно для него будет подготовлена телеверсия. Но радует хотя бы качество получившегося продукта (как произведение искусства «Турецкий гамбит», увы, рассматриваться не может, а жаль). В сравнении с переливающимся через край трэшем «Ночного дозора» дозор турецкий вышел на диво удобосмотримым.

В подгаданном к выходу фильма Джаника Файзиева интервью Борис Акунин честно признался, что сценарии писать не умеет. И правда, киносценарист — совершенно противоположная прозаику-литератору профессия, сходная лишь по внешнему фактору: и тот, и другой пользуются одними и теми же орудиями труда, а вот результат должен получаться совсем разный. Роман, пусть даже такой облегченный вариант романа как книги изобретателя Эраста Петровича, существует по совсем иным законам, чем произведение киноискусства. Вполне профессионально ощущая эту разницу, Акунин добросовестно принялся за переложение «Гамбита» на киноязык. Сценарий картины получился подчеркнуто кинематографичным — вполне голливудским, изобилующим разнообразным экшеном, трюками, погонями и внезапными поворотами сюжета (вплоть до другого конца истории). Как и серия романов, новое произведение успешного коммерческого бренда «Борис Акунинъ» в первую очередь это — оригинальный развлекательный продукт высокого уровня. Но увлекшись спецификой кино, отчетливо понимая, чем можно два с лишним часа удержать непоседливого и невнимательного современного зрителя в темном зале (а это движение, господа, только движение, постоянное калейдоскопическое изменение картинки), молодой сценарист Акунин потерял авторский стиль и иронию зрелого литератора Акунина. И в первую очередь это касается образа главного героя.

Фандорин из киноверсии «Турецкого гамбита» с первых секунд предстает перед нами не в виде образованного детектива-интеллектуала, а чем-то средним между Джеки Чаном в «Доспехах Бога» и Индианой Джонсом в одноименной трилогии. Конечно, ловкость и проворство книжного Эраста Петровича не раз выручала последнего в тупиковых ситуациях. Но в фильме Файзиева Фандорин предстает уж совершенно законченным боевиком, чьи умственные способности отодвинуты на второй-третий план. Логическая составляющая в фильме вообще хромает. Пресловутый киношный экшн удается режиссеру не в пример лучше и, говоря откровенно, на уровне современного Голливуда. Конные погони, трюк с воздушным шаром и грандиозная сцена расстрела русских войск в лощине под Плевной сделаны так безупречно, что понемногу начинаешь верить в последние заявления московских чиновников от культуры о полной и безоговорочном возрождении отечественного кинематографа. Правда, глядя на роскошные костюмы, декорации и вообще на постановочную часть, замечаешь поразительное сходство нашего зрелища с псевдоисторическим жанром «Сибирского цирюльника» небезызвестного хозяина студии «ТриТэ», на которой и создан «Турецкий Гамбит».

Подавляющее влияние Никиты Сергеевича особенно проявляется в игре актеров. Их манера держаться, быстрые, перекрестные монологи-диалоги, нервическая мимика — все выдает в телевизионном режиссере Файзиеве верного адепта творческих методов создателя «Механического пианино» и «Обломова». Однако, оторванная от своего источника — русской литературной классики — фирменная михалковская манера работы с актерами давала сбои и в руках самого мастера, что уж говорить о детище специалиста по сериалам «Первого канала» Файзиева! Актеры играют невнятно, из-за чего психологическая составляющая «Гамбита» получилась невнятной и пожеванной.

Экранизация детектива Акунина напомнила мне другую — о которой несколько лет назад громко говорила вся Беларусь. Роман Владимира Богомолова «В августе 44-го» в изложении покойного Михаила Пташука до боли напоминает теперешний «Гамбит». Детективное, психологическое напряжение, самая ценная для читателя составляющая книги, почти стопроцентно заменено ковбойским экшеном в духе классического «истерна» (изобретенного, кстати, все тем же Н. С. Михалковым). Но если у Пташука все огрехи были мастерски скрыты финальной сценой в исполнении Евгения Миронова, то Файзиев просто двигает кукол-актеров по экрану подобно фигуркам своей же (и весьма качественной! хотя и вторичной) компьютерной анимации. Поэтому безусловно лучший на сегодняшний день (пока мы не видели «Статского советника» с Меньшиковым) Фандорин — Егор Бероев — стоит ему спуститься с лошади, деревенеет и цепенеет, удивляя публику только одной маской. А Ольга Красько старательно имитирует истеричный персонаж Марины Нееловой из все того же «Цирюльника», хотя книжная Варя Суворова — гораздо более интересная героиня — прозрачная (и довольно издевательская!) насмешка Акунина над феминизмом. Не буду уж даже упоминать персонажа Владимира Ильина, который почти в неизмененном состоянии просто переехал из вышеупомянутого «блокбастера» хозяина «ТриТэ».

Да, тень Михалкова, как тень небезызвестного персонажа Шекспира незримо присутствует в каждом кадре «Турецкого гамбита». Но именно автор «Утомленных солнцем» первый стал говорить о единых правилах жанрового кинематографа, которые упорно отвергало все отечественное кино последнюю четверть века. И хотя «Сибирский цирюльник» особых творческих дивидендов своему создателю не принес, направление он указал верное (отечественный сюжет + яркие, шумные краски + звезды только первой величины). Жаль, что Акунин в России один и при всем его литературном разнообразии надолго запаса его романов для экранизаций не хватит.