«Царь»: Христос и антихрист

Антон Сидоренко, 16 ноября 2009 г.

Жуткий сказ о московском Калигуле и его жертвах — зрелище не для слабонервных.

Ловко избежав излишнего натурализма, Павел Лунгин, тем не менее, изрядно пощипал душу чувствительного зрителя. Кровавые события далекого шестнадцатого века в «Царе» воспринимаются близкими и до боли понятными. Не прикрываясь историческими реконструкциями, Лунгин сочинил трагедию шекспировского масштаба на русском материале. От большинства российских фильмов последнего времени ее выгодно отличает голливудский уровень зрелищности и очень качественная игра актеров, в первую очередь исполнителей главных ролей Олега Янковского и Петра Мамонова.

В картине о конфликте царя Ивана Грозного и митрополита Филиппа нет намеков на день сегодняшний. Ни прямых, ни косвенных. Формально, это рассказ о столкновении по-голливудски четко обозначенных и неизменяемых по ходу дела характеров. В какой-то степени «Царь», учитывая французский опыт Лунгина и заокеанского оператора Тома Стерна, — продукт глобальной кинокультуры. Уж слишком отличается его уровень как от последних российских «блокбастеров», вроде «Обитаемого острова», так и от артхауса внутреннего разлива, больше напоминающих кинопроизводство третьего мира, чем одной из стран-создателей кинематографа.

Петр Мамонов и Олег Янковский в фильме «Царь»

Сделанный в России и на российские деньги, «Царь» рассказывает о понятных для каждого, вне зависимости от национальности и вероисповедания, человека вещах. Противостояние владыки светского и владыки духовного у Лунгина с самого начала становится сражением Зла и Добра. Явление тирании, в равной степени характерное для всех стран и всех народов, осуждается в «Царе» в полную силу, и только полный идиот может обвинить авторов фильма в пропаганде «сильной руки». Последняя, наоборот, выставлена в картине в самом худшем свете, и может служить еще одним подтверждением известного изречения про абсолютную власть, которая развращает абсолютно.

Умение Павла Лунгина водить дружбу с сильными мира сего наверняка помогало ему при съемках «Царя». Лишь тот, кто ощущал на себе тяжелое дыхание верховной власти, способен передать его на экране. Параноик-Иоанн в блестящем исполнении типажа-Мамонова не просто возглавляет — олицетворяет власть. Безумная жестокость его персонажа животного, естественного происхождения. Павел Лунгин и его соавтор сценария Алексей Иванов, в отличие от Сергея Эйзенштейна, не делают никаких предисловий, где бы излагалась история болезни первого московского царя. Лунгин не адвокат, а обвинитель. Иван Мамонова — не Иван Николая Черкасова, это ходячий диагноз, существо конченое, исчадие ада, даром что непрерывно изъясняющееся цитатами из Святого Писания.

Юрий Кузнецов в фильме «Царь»

В отличие от Ивана, Филипп Олега Янковского христианин не на словах, а на деле. И, скорее не христианин даже, а высоконравственная личность, противостоящий произволу безумной силы. Православное и христианское в ленте Лунгина, как и в «Острове», больше во внешних признаках, чем в самой идее. Сносящие мосты иконы и чудеса с внезапно прозревшим опричником не меняют сути картины. Скупой на эмоции, но достигнувший высшей степени актерской выразительности Янковский играет не святого, а смертного, у которого можно только поучиться гражданскому мужеству.

Оператор Клинта Иствуда Том Стерн неплохо освоил заснеженную русскую натуру. «Царь» мог быть более масштабным, особенно это касается батальной сцены на мосту. Но Лунгин на этот раз поставил актерский ансамбль на второе место, сделав ставку на дуэт Янковский-Мамонов. Однако все второстепенные персонажи сыграны необыкновенно объемно и ярко, взять ли Малюту Скуратова Юрия Кузнецова, опричника Басманова в исполнении Александра Домогарова или жестокой царицы Марии Темрюковны (Рамиля Искандер). Глаз мозолит лишь мелкий бес Охлобыстин, которому, и в самом деле, пора выбирать между съемочной площадкой и амвоном.

Граф Пален Олега Янковского в невнятной картине Виталия Мельникова «Бедный, бедный Павел» с легкостью справлялся с самодуром императором Павлом. Митрополит Филипп у Лунгина власть отобрать не стремится и гибнет физически, одержав, тем не менее, очень важную моральную победу. В какой-то степени эта виртуальная победа должна утешить и вдохновить на внутреннее сопротивление всех, кто страдал и страдает от преступных безумий власть предержащих. Даже если это сопротивление, как в финале «Царя», будет не самым активным.