«Иллюзионист»: С последующим разоблачением

Антон Сидоренко, 11 ноября 2006 г.

Как булгаковский Воланд в свое время явился в Москву, чтобы вдоволь поиздеваться над ее жителями, так и фокусник Айзенхайм перевернул императорскую Вену.

Случилось это сто лет назад, и до сих пор никто не может разгадать секреты его аттракционов.

Голливуд постоянно заигрывает со сказками старой Европы. Своих-то явно не хватает. А зрителю хочется чего-то таинственного, мистического, того, что приятно пощекочет нервы и слегка помассирует подкисшее воображение. При этом фильм должен быть легким и в масштабах Акунина интеллектуальным. Именно в Голливуде чаще всего создаются картины на стыке сразу нескольких жанров. На лавры арт-хауза эти картины, слава богу, не претендуют, но разнообразить монотонный ландшафт боевиков и комедий им вполне по силам.

Надо сказать, что «Иллюзионист» Нила Бергера почти идеально подходит под заявленные параметры. Немножко детектива, немножко романтики, немножко истории. И без обязательной в последнее время порции мистики не обходится.

Итак, в сверкающую, но слегка мрачноватую столицу Австро-Венгрии прибывает человек по фамилии Абрамовиц (Абрамович по-нашему). Абрамовиц под псевдонимом Айзенхайм позиционирует (вот прилипчивое словечко, а?) себя как крутой маг и чародей. Он и его импресарио снимают театр, вывешивают афишу «Айзенхам. Иллюзионист» и начинают творить удивительные фокусы. Выглядят волшебные представления в точности как воландовский сеанс в Театре-Варьете. Айзенхам-Абрамович в исполнении слегка неадекватного, но симпатичного Эдварда Нортона выходит на голую сцену, садиться на стул и начинает чудить. Например, заявляет, что может управлять временем и прямо на глазах зрителей засовывает в кадку с таинственным гумусом какую-то штуку, похожую на зернышко. Со скоростью разлагающихся трупов из шедевра Питера Гринуэя «Z00» в кадке начинает прорастать маленькое дерево. Потом на этом дереве появляются взаправдашние апельсины, которые Айзенхайм тут же кидает для проверки зрителям. Самое интересное, что сто лет назад этот фокус действительно имел место.

Пол Джаматти и Эдвард Нортон в фильме «Иллюзионист»

Так бы и стричь Айзенхайму купоны с доверчивых венцев (с петербуржцев, судя по фразам из фильма, он уже состриг, вероятно, повторив гастрольный маршрут небезызвестного Калиостро), если бы не венценосные особы, заявившиеся на один из магических вечеров. В одну из высоких особ — герцогиню, в исполнении слегка подмороженной Джессики Бил, — Айзенхайм, оказывается, был влюблен в раннем детстве (соответствующий флэшбэк: подростковая страсть на фоне замка Чески Крумлов). Роман готов разгореться с новой силой. Но (вот заковыка!) у пригожей герцогини есть крутой жених — ревнивый и нервный кронпринц Леопольд, который сразу чует неладное. Руфус Сьюэлл играет коронованного мерзавца с такой убедительностью, что с первого взгляда на него становится страшно не только за судьбу несчастных возлюбленных, но и за всю двуединую монархию, которой и так недолго остается. Злобный Габсбург дает указание начальнику полиции в великолепном исполнении Пола Джаматти, приглядывать за нареченной. И тут-то все только начинается…

Если вы думаете, что я успел пересказать вам половину сюжета, и сам фильм смотреть будет неинтересно, то вы глубоко не правы. Роман Стивена Мильхаузера, по которому снят фильм, изобилует внезапными и совершенно неожиданными ходами, последний из которых и вовсе перевернет все с ног на голову. Можно сказать, что Нилу Бергеру удалось снять прекрасное кино для нетупых взрослых, в котором имеет место роскошный исторический фон и нешаблонная интрига. Радует и то, что, несмотря на старательно выписанный и по-американски логичный финал, Бергер оставляет много места для собственной фантазии зрителя.

Джессика Бил и Руфус Сьюэлл в фильме «Иллюзионист»

Многие русские критики сразу сравнили фильм Бергера с «Парфюмером» Тыквера. Своей тонкой сепией в стиле буфле «Монблан» «Иллюзионист» напоминает скорее «Долгую помолвку» Жана-Пьера Жене — грустный вариант «Амели». Единственное сходство с «Парфюмером» — аудитория, на которую такое кино рассчитано. По сравнению с бушующей энергией «Парфюмера» Тыквера «Иллюзионист» Бергера выглядит гораздо более спокойным. Бергер медленно заполняет пространство картины волшебным, каким-то кафкианским настроем, заботливо выписанными мелочами и подробностями вроде гвардейских мундиров и вагонов третьего класса. Пейзажи, замки, гранаты и изумруды в сабле наследника престола также безупречны. Прекрасен и сюжет, в котором главное не мордобитие, а тонкая интрига на фоне расцвета сецессиона и прочих сказок венского леса.

Киноманы со стажем после «Иллюзиониста» обязательно вспомнят «Майерлинг» Теренса Янга с Катрин Денев и Омаром Шарифом — грустную и красивую историю любви и трагической смерти наследника австрийского престола Рудольфа. Печальная тень одной из самых сказочных империй старой Европы оживает в «Иллюзионисте». Именно своей нефальшивой атмосферой«Иллюзионист» отличается от остальных голливудских картин последнего времени. Удивительная и неповторимая предвоенная Европа эпохи расцвета модерна предстает перед нами на экране. Кажется, что по параллельным улицам с героями Нортона и Джаматти ходят персонажи Йозефа Рота и вот-вот оркестр грянет «Марш Радецкого», так любимый императором Францем-Иосифом, чей портрет ловко материализует Айзенхайм-Абрамович.

Фильм, как сейчас принято, добавляет свою толику в копилку альтернативной истории. Таинственный Айхенхайм, то ли шарлатан, то ли действительно волшебник, своими фокусами повлиял на судьбы, по крайней мере, одной страны в центре Европы. С точки зрения тотальной демократии все безупречно: еще одна монархия оказалась одурачена. Впрочем, судьба австрийских эрцгерцогов по какой-то непонятной причине и так чаще всего складывалась печально…