«Утомленные солнцем 2. Предстояние»: И смех, и грех

Антон Сидоренко, 26 апреля 2010 г.

Никита Михалков в очередной раз удивил публику.

Но если раньше он удивлял талантом, тонким знанием «души русской», размахом и безумием великодержавной спеси, то теперь удивил откровенным бесстыдством: выдавать «Утомленных солнцем 2» за полноценное кино может только человек без малейших намеков на совесть.

Длинное, невероятно затянутое «Предстояние» очень далеко от обычных представлений о современном кинозрелище. Ни на арт, ни на развлекуху оно не тянет. Аморфное действо полудохлым осенним шмелем вертится вокруг сюжета в стиле «Спасти комдива Котова», перескакивая из условного сорок первого в условный сорок третий и обратно. Воскресшие-постаревшие персонажи «Утомленных солнцем 1» юродствуют на экране.

Именитые актеры наглядно демонстрируют последствия киношного культа личности: все-все-все, включая неожиданно взрослую Надю, молодящегося Евгения Миронова, совсем уж заигравшегося в уркагана Дмитрия Дюжева, хлопочут лицом под своего босса Никиту Сергеевича, чей ртутно-подвижный профиль неумолимо проглядывает сквозь лица его любимых марионеток. Исключения два — ужасно изменившийся Олег Меньшиков, который теперь всегда и везде одинаковый, и Сергей Маковецкий, единственный, кто смог показать свое актерское мастерство во всеобщем утомленном бедламе.

Никита Михалков в фильме «Утомленные солнцем 2: Предстояние»

Фильм удивляет не достоинствами, а явными недостатками: сплошной исторической недостоверностью, художественной фальшью, неуместной несерьезностью. Современный зритель меньше всего ожидает от кино навязчивого пафоса, но превращать ленту о Великой Войне (в канун годовщины ее завершения) в сборник анекдотов — явный перебор. И явная ошибка со стороны Никиты Сергеевича, который рискует стать в глазах молодых киноманов пожизненным королем трэша.

Судьба, которая постигла всех великих мастеров после крушения системы советских киноценностей, догнала Никиту Михалкова спустя два десятилетия. Он держался дольше других, сохраняя свой стиль, вкус, философию, и, казалось, даже встроился с ними в глобальный кинорынок. Первые «Утомленные солнцем» возвышались над убогой серостью нового российского кино как Эмпайер-стейт билдинг над микрорайоном хрущевок. Но, как и многих других его коллег, Михалкова подвело отсутствие привычных ограничителей. Творческая, а пуще того, финансовая свобода сыграли злую шутку. Вырвавшись на простор, Михалков потерял чувство меры. Какое-то время оно компенсировалось техническим совершенством («Сибирский цирюльник») или социальной злободневностью («12»).

Сергей Маковецкий и Олег Меньшиков в фильме «Утомленные солнцем 2: Предстояние»

На вторых «Утомленных» проблемы режиссера Михалкова и Михалкова-человека вылезли наружу. Никита Сергеевич прилюдно высек себя, продемонстрировав все возможные недостатки. Включая тоталитарные комплексы — дилогия «Утомленные солнцем 2» явно строится на странных, напоминающих изощренное садо-мазо, отношениях комдива Котова и товарища Сталина, фигура которого (судя по интервью) болезненно волнует самого Михалкова.

Искренне жаль репутацию Каннского фестиваля, в конкурс которого усеченную версию вышедшего в коммерческий прокат «Предстояния» включили вопреки неписанным правилам фестивалей класса «А». Что поделать, фестивальное кинопространство давно стало заложником бизнеса, который постепенно освобождает его от искусства. Обиднее всего за зрителей, которым надо готовится к очередной волне очень плохого кино. Ведь теперь для ушлых бездарей есть хорошее оправдание, а для неподкованных новичков ложный ориентир и уверенность в том, что от близости к солнцу невозможно утомиться.

...И все-таки мы его любим, шута горохового. За лихой самодержавный ус, глаза с поволокой, шмелей и цыган. За «Родню», «Ургу», «Обломова» и, конечно, «Своего среди чужих». А иначе не купились бы так дешево на рекламные зозывы о «великом кино». Великое совсем другим пахнет, да и выглядит по другому.