«Вавилон»: Код неизвестен

Антон Сидоренко, 4 марта 2007 г.

Чудеса случаются не только под Рождество. Один из самых неординарных фильмов этого сезона, «Вавилон» Алехандро Гонсалеса Инъярриту, пусть и пролетел мимо главных «Оскаров», но попал на минские экраны сразу тремя копиями. И это хорошо. Потому что он напомнит многим зрителям, что кино — есть не только развлечение.

Строго говоря, такие ленты сейчас чаще всего пускают где-нибудь в «Доме кино» или «Победе». Вот и фильм Инъярриту планировали показать в рамках артхаузного проекта «Канномания». Но «Вавилон» получился редким фильмом для всех: по-голливудски зрелищным, по-европейски философским, по-славянски эмоциональным. Не понравился он только большинству московских критиков, которые обвинили Инъярриту в чрезмерном глобализме и надуманности его произведения. Думаю, московские противники «Вавилона» из либеральной прессы окрасили свои рецензии в пренебрежительные тона из чистого интеллектуального снобизма. Уж слишком гладкой выглядит постановка, выверенным монтаж, заряженными режиссерским замыслом актеры в «Вавилоне». А у шедевра, и это всем давно известно, должны быть изъяны. У «Вавилона» же, по представлениям рядового зрителя, изъян один. Он заставляет сопереживать.

Открывается этот секрет «Вавилона» не всем. «Что-то я не понял, о чем фильм», — смущенно поделился с приятелями поддатый посетитель кинотеатра «Москва» после финальных титров «Вавилона». Поддатыми зрителями наш кинопрокат не удивишь. Скоро будем удивляться зрителям чувствующим и понимающим. «Вавилон» — как раз такой фильм, где рациональное и эмоциональное перемешано в равных пропорциях. Чрезмерно рациональные московские критики оказались покороблены латиноамериканским темпераментом, с легкой руки мексиканского режиссера бушующим на трех континентах. Отупевшим от дешевого бутылочного пива было не понять, с чего вдруг фильм называется «Вавилон».

Кейт Бланшетт и Брэд Питт в фильме «Вавилон»

Фильм действительно называется неправильно. Российские прокатчики предпочли перевести «Babel» как «Вавилон», хотя правильнее было бы «Вавилонская башня». Известную библейскую притчу многие восприняли как историю про глобализацию. На самом деле, это история о глобальном непонимании и о том, как все-таки друг друга понять.

Воспользовавшись наработанным в «Суке-любви» и «21 грамме» приемом, Инъярриту перемешивает земные континенты во внезапных пропорциях, демонстрируя нам то жаркие марокканские камни, то фантастические виды токийских небоскребов, то пыльные мексиканские проселки. Люди, что живут каждый на своем положенном месте, предсказуемо разные, но предсказуемо связанные друг с другом. В глобальном пространстве, простроченном нитками интернета, ружье, подаренное японцем марокканцу, стреляет в американку, а ее дети в это время умирают в пустыне неподалеку от мексиканской границы.

«Нас много, все мы разные, но удивительным, непостижимым образом связаны друг с другом». Первое, что приходит в голову. Уже давно высказанное и в книгах, и в фильмах, и в популистских речах политиков.

Для того же, чтобы смысл «Вавилона», как и смысл библейской истории, раскрылся полнее, нужно не обращать внимание на обширную географию фильма. Стоит пристальнее вглядеться во всех персонажей этой интимной, как оказывается, ленты.

Ринко Кикути в фильме «Вавилон»

Все их проблемы возникают не оттого, что глобальный человейник, в котором живут девочка из Токио, семейная пара из Сан-Диего и пастухи из Марокко, разговаривает на разных языках. И не оттого, кто-то из них живет в прекрасном доме, а кто-то в глинобитной развалюхе. А оттого, что даже люди, говорящие на одном языке, не могут порой понять друг друга. И наоборот, если люди могут друг друга почувствовать и сопереживать один одному, то не имеет никакой разницы, какой язык у них родной, какой у них годовой доход, вероисповедование, и, вообще, все ли у них в порядке со слухом.

Трагедию и отчаяние героя Брэда Питта прекрасно понимает, казалось бы, этнически и цивилизационно чуждый марокканский гид, изо всех сил старающийся помочь попавшим в беду американцам. Цивилизованные же туристы просто бросают двух соотечественников в глухой африканской деревушке в безвыходной ситуации. Ричард (герой Питта) без слов ощущает страдание Сьюзан (Кейт Бланшетт). Если бы так же понимал свою жену отец глухонемой японской девочки, то, возможно, не отправился бы на роковую охоту, во время которой его уставшая от одиночества супруга покончила с собой. Прекрасно разговаривающий по-английски герой Гаэля Гарсия Берналя из-за алкоголя и дурного нрава совершает роковую ошибку, поссорившись с пограничником. А вот дети Ричарда и Сьюзан не просто эмоционально связаны с женщиной, которая их воспитывала с рождения (выдвигавшаяся на «Оскар» работа Адрианы Баррасы), но и прекрасно понимают по-испански. Молодой детектив, который второй раз в жизни видит героиню Ринко Кикути, внезапно понимает ее отчаяние, потому что желает понять. Иногда и понимания мало: миграционный чиновник понимает чувства пожилой мексиканки, но все же вынужден выдворить ее из страны.

Так благодаря чему люди понимают или не понимают друг друга? В 2000 году лидер европейского авторского кино Михаэль Ханеке снял очень похожий на «Вавилон» фильм, в котором люди из разных концов Европы пытались достучаться друг до друга, но код доступа оставался неизвестен. «Код неизвестен» Ханеке был слишком радикальным для широкого проката. Инъярриту все-таки удается передать всему миру что-то похожее на ответ этой загадки. Оружие, секс, бедность, алкоголь, законы, государства, границы, болезни — все, что разобщает людей. Что же нас объединяет? Точнее, что позволяет понять друг друга? Именно то, что словами не передать и пером не описать. А можно только на краткий миг ощутить в кино.

Гаэль Гарсиа Берналь в фильме «Вавилон»

Мексиканскому режиссеру, несколько лет назад удачно переехавшему в Голливуд, удалось сделать конкурентоспособное на кинорынке произведение искусства, а не просто очередной аттракцион. Что осознали и голливудские академики, номинировавшие Инъярриту и его продюсеров на «Оскар», и каннское жюри, присудившее «Вавилону» приз за лучшую режиссуру, и минские прокатчики, закупившие сразу три копии. Правда, в самых больших кинотеатрах белорусской столицы «Вавилон» показывали только пять дней, после чего он уступил место очередной российской белиберде.

Инъярриту называют главой мексиканской экспансии в Голливуд (подразумевая еще и Альфонсо Куарона, и Гильермо дель Торо). В действительности, Голливуд уже давно не принадлежит американцам. В одних США живут 37 миллионов мексиканцев (в том же Сан-Диего их большинство). И Штаты уже во многом их страна. Голливуд — вот он символ Вавилона, в котором, однако, все друг друга прекрасно понимают, потому что говорят на одном языке денег и успеха. У «Вавилона» только один непростительный для Голливуда изъян: нет четкого хэппи-энда. Возможно, именно это и помешало получить Инъярриту предсказанного большинством аналитиков «Оскара».

С каждым годом физический мир становится все теснее. За несколько часов мы можем перенестись с одного континента на другой, про интернет и мобильную связь я уже молчу. Парадокс, но то, что призвано нас объединять, нас же и разобщает: общаясь через мониторы, мы теряем живую связь друг с другом. «Вавилон» хороший повод собраться на пару часов вместе в одном зале. Обязательно посмотрите этот фильм.