Продолжение.
…Уже пять дней корабли белой магии плыли по широкому и привольному руслу Евфрата. Июль пышно раскинул многоцветие своих красок по обе стороны реки; в зените ослепляющее сияло солнце, пронзая воздух до самой кромки воды. Небосвод казался бесконечно высоким, словно уходящий ввысь купол дворца, и напоминая собой перевернутое блюдце с голубой каймой изнутри. Лазурь летнего неба слепила глаза; а с далеких, невидимых глазу берегов неслись терпкие ароматы растений, фруктов, цветущих магнолий. Ничто в этом безмятежном мире не возвещало о давно нарушенном покое Персии, ничто не предвещало возможной грядущей битвы.
На шестой день пути на горизонте показались плавучие деревни – удивительные сооружения из соединенных между собой больших плотов, на которых строились легкие тростниковые хижины. На больших реках Востока это было частое явление – когда жителям селений не хватало земельных наделов, люди уходили к воде, создавая целые общины, разводили буйволов, выращивали рис. Видя проплывающую мимо флотилию кораблей, люди изумленно выходили из своих хижин, улыбались, махали руками, кричали приветствия вслед. Среди них были только женщины, дети и старики.
-«Посмотри-ка, Дубар! Ни одного боеспособного мужчины во всем селении. Я смотрю, багдадские белые защитники уже побывали здесь и пополнили здешними жителями ряды армии Дим Дима. Они обогнали нас, брат!»
-«Ну а ты что, думал, братишка. Ведь Багдад уже совсем близко. Совсем близко! Скоро мы будем дома, Синдбад».
Синдбад глубоко вздохнул и с наслаждением закрыл глаза.
-«Я так хочу увидеть Багдадское лето, Дубар. Золотые минареты в блеске полуденного солнца… Но увидим ли мы тот дом, который помним?.. Или к тому времени, что мы доберемся до Багдада, мы увидим только улицы, застеленные дымом, и трупы всех наших друзей?» - Синдбад тяжело, прерывисто вздохнул.
-«Замолчи, брат, и не смей говорить таких вещей и кликать беду,» - сурово отозвался Дубар, - «И знай, что ничего такого не будет. В Багдаде Мейв, Брин и этот парень – как бишь его – Измир. Они не дадут городу пасть. И кроме того, Синдбад: посмотри на этих людей. Да, на жителей этой плавучей деревни. Разве могут люди, сумевшие приспособиться к таким условиям, так легко сдаться?.. Наши земляки не дадут себя в обиду, будь уверен!» - Дубар рассмеялся и успокаивающе хлопнул капитана по плечу.
Тот улыбнулся в ответ; тревога, измучившая душу Синдбада, медленно уходила с его лица.
-«Я хотел сказать… спасибо за то, что ты со мной, брат. За то, что вы все со мной. Если бы не ты, Фируз и Ронгар, мы никогда бы уже здесь не были, не плыли бы сейчас на помощь Дим Диму. Я не знаю, что бы я делал без вас. Давно бы сгубил Номад в широтах Сур, пустил бы жизнь на самотек… да просто сломался».
Толстяк широко улыбнулся.
-«Это не так, Синдбад. Ты недооцениваешь себя. В тебе столько огня, столько любви к жизни… ты молод и полон сил. Ты никогда бы не сломался, зная, что на свете все еще есть люди, которым нужна твоя помощь. Зная, что на свете есть твоя любимая рыжая девочка, ради которой в свое время ты чуть было не продал душу Скретчу,» - в голосе Дубара прорезались лукавые нотки.
-«Она никогда не была моей девочкой, брат. Кошка, которая гуляет сама по себе, - вот какой я помню ее. Черт, как же это порой задевало меня!» - Синдбад невесело усмехнулся.
-«Она станет твоей, когда мы прибудем в Багдад. Мейв ждет тебя, уж поверь мне».
-«Да… я знаю, Дубар. Ей потребовалась разлука, для того, чтобы понять, что я не такой уж неотесанный варвар… Хм. Хотя кто знает, может быть, она уже давно не одинока! Этот Измир – кто он ей?»
-«Помощник и верный друг».
-«Ой ли? Измир отличный парень, в этом я убедился самолично – но он тоже из плоти и крови, а Мейв, черт возьми, красавица.» - Синдбад непримиримо сжал губы.
-«О Аллах, да неужто у тебя начала сдавать память, младший брат?! Или ты не помнишь норов своей кельтки, раз считаешь, что она могла подпустить к себе живого мужчину? Да ведь Измиру пришел бы конец в тот же миг, что он осмелился приобнять ее!»
Синдбад воззрился на старшего брата, и они оба расхохотались, уперев руки в бока.
-«Все будет хорошо».
Вдоволь отсмеявшись, капитан повернулся к здоровяку.
-«Обещай, что мы всегда будем вместе, что бы не случилось, Дубар. И что мы никогда не из-за чего не повздорим».
-«А чего мне обещать! Мы и так вместе прошли через все, и ты сам прекрасно знаешь, что так будет всегда. Надо же мне присматривать за своим непутевым братцем!»
Братья снова рассмеялись. Две пары глаз – маленькие, смеющиеся, в ореоле лучиков морщин, и светло-серые, почти васильковые, красивого миндалевидного разреза, устремились вперед, на горизонт. Туда, где их ждал родной город, их единственная надежда.
* * *
«БАЛ ДЛЯ ТРОИХ».
К концу дня плавучие деревни миновали, и перед плывущим войском открылся совсем другой ландшафт. Болотистые берега сменились поросшими изумрудной зеленью холмами, скалистыми обрывами, оливковыми рощами, уходящими вдаль лугов. Маслины тяжело клонили к земле налитые соком ветви, местами листва желтела, иссушенная июльским солнцем. Река тихо шумела, омывая прибрежный песок мутной зеленоватой водой.
На заре следующего дня, когда ночной мрак еще не испарился из сонного воздуха, перед плывущей флотилией открылась длинная аллея, усаженная по обе стороны кипарисами. Моряки, зевая и натягивая одежду, один за другим высыпали на палубу и изумленно приникли к борту. Стройные деревья стояли в ряд, словно торжественно приветствуя проплывающие мимо корабли, их острые вершины темно-зелеными шпилями пронзали дымчато-голубое небо.
Великолепие явно было рукотворным, дивным созданием умелых мастеров-садоводов.
Не успев насмотреться на это удивительное зрелище, моряки вдруг почувствовали пряный, сводящий с ума аромат роз. Последнее дерево проплыло мимо, медленно тая в рассветном тумане, и взорам открылось бескрайнее поле, утопающее в ярко-алом мареве цветов. Всюду, насколько видел глаз, были розы… Запах кружил голову, щемил сердце. Окружающий простор тонул в розовой дымке, сливаясь на горизонте с тонкой, прозрачной рябью облаков.
-«О Аллах… Синдбад, откуда здесь все это?! Я с детства знал берега Тигра как свои пять пальцев… Откуда здесь взялось это великолепие?! Кипарисы, розы… Сколько же лет мы не были дома, раз все так изменилось?..» - в восторге простонал Дубар.
Капитан, Фируз, Ронгар и Бесстыжая Гудур смотрели вперед пораженные, не в силах вымолвить ни слова.
Вдруг на необъятный светлый простор, простиравшийся в глубине берега, упала огромная, длинная тень.
-«Смотрите!» - срывающимся голосом воскликнула Гудур, указывая на что-то рукой.
Все лица устремились в ту сторону, но чтобы охватить взглядом увиденное, друзьям пришлось высоко задрать головы. Зрелище потрясало.
Перед ними возвышался самый высокий замок из всех, что они когда-либо видели. И ни один их них не мог сравниться с ним по красоте и великолепию – это было ясно с первого взгляда. Удивительное, эфемерное создание человеческих (или не человеческих?) рук из черного обсидиана завораживающе мерцало в рассветной дымке солнечных лучей. Черные как ночь стены глянцево поблескивали в утреннем свете, отражая в своих гранях еще не угасшие огни предрассветных звезд. Зубцы и башенки вздымались вверх, пронзая остроконечными шпилями небосвод. В замке было много больших окон, причудливо окрашенных орнаментом. Внизу стены виднелись внушительные подъемные ворота, за которыми мелькала кромешная тьма. Эта громада напоминала собой узкую, длинную руку, затянутую в обшитую бриллиантами черную перчатку и устремленную ввысь, словно желая пронзить небо.
Все пятеро замерли на месте, не в силах опомниться от тяжкого, немого, порабощающего восхищения. Каждый из них чувствовал смесь благоговения, недоумения и восторга.
-«Как прекрасно…» - прошептала Гудур. В ее глазах блестели слезы восторга – настолько зрелище потрясло. Простая крестьянка, всю жизнь прожившая в общине земледельцев, она никогда не видела ничего подобного.
-«Возможно, я чего-то не понимаю, Синдбад… Но я видел подобные дворцы лишь в западных землях. Откуда это чудо взялось здесь, на берегу Евфрата, в Междуречье?.. Это даже теоретически невозможно!» - воскликнул Фируз, опомнившись от сладкого забытья.
-«Здесь происходит какая-то чертовщина, брат…» - ошеломленно пробормотал Дубар.
Синдбад молчал, обуреваемый различными чувствами и сомнениями.
-«Я думаю, нам просто необходимо сойти на берег и разведать обстановку». – сказал он наконец.
-«О чем ты, брат? Неужели мы остановим целую флотилию, целое войско из двадцати пяти кораблей ради того, чтобы полюбоваться на этот, не спорю, красивый дворец?» - возмущенно возразил Дубар.
-«Не полюбоваться, Дубар. Я же говорю – нужно разведать обстановку. А что,если этот странный дворец – оплот Черной Магии? Что, если здание кишит черными защитниками или еще какой-нибудь нечистью? Не наш ли долг, как белых защитников, выведать, что здесь происходит?»
Дубар, сопя, замолчал, не находя возражений.
Спустя несколько минут на воду была спущена шлюпка. Пятеро человек высадились на берег – сам капитан, Дубар, Фируз, Ронгар и Гудур, которая так страстно хотела взглянуть на чудо поближе, что ей не смогли отказать. Номад был оставлен на попечении остальных матросов.
Команда стояла, по колено утопая в розах. Гудур сорвала несколько цветков, наслаждаясь их ароматом, и прикрепила к декольте своей блузки.
Замок был совсем близко.
-«Давайте войдем внутрь! Я уверена, внутри это творение Аллаха еще прекраснее!» - воскликнула молодая женщина.
-«Гудур, это совершенно глупое и необдуманное предло…» - горячо возразил капитан и вдруг прервался на полуслове. Он понял, что и сам чувствует страшное, необузданное желание войти внутрь. Желание становилось все более сильным, все доводы рассудка улетучивались, утопая в наваждении. Обсидиановые зеркальные стены мерцали все призывнее; казалось, с каждым мгновением замок становился все сказочнее и прекраснее.
Внезапно Гудур не выдержала и рванулась ко входу. Копна ее красных волос, собранных в пучок, разметалась по спине, но она ничего не замечала в своей спешке, умирая от желания постигнуть увиденное чудо.
-«Гудур!» - обеспокоено воскликнул Синдбад, - «Нам нужно остановить ее…»
И в этот момент он понял, что не может и не хочет ее останавливать, а сам с удовольствием кинется в это приключение. Остальные, очевидно, чувствовали ту же потребность. Все пятеро, не сговариваясь, последовали за Гудур, выставив вперед себя мечи в целях осторожности. Хотя о какой осторожности могла идти речь…
Они подошли вплотную к подъемным воротам. За массивными решетками зияла пугающая, беспросветная темнота.
-«Послушайте, мы не имеем понятия о том, что может подстерегать нас за этим ограждением…» - начал было Фируз.
Внезапно ворота заскрипели и начали неспешно подниматься. Гул от этого процесса разнесся по всему замку.
Моряки повыхватывали мечи, напуганные, обескураженные этим явлением. Вокруг не было не души, как кто-то мог проведать об их появлении? Разве что этот кто-то увидел их со сторожевой башни и решил впустить непрошенных гостей. Команда напряженно всматривалась во мрак, ожидая увидеть хозяев или по крайней мере слуг.
Но при входе не было никого. Ворота открылись сами собой, словно специально для них. Обсидиановый замок решил впустить гостей в свое чрево.
-«Синдбад, здесь что-то не так. Что за чушь, помилуй нас Аллах…» - пробормотал Дубар, но его речь оборвалась. Все пятеро, даже не делая попыток обдумать свое решение, шагнули в темноту. Ворота медленно опустились за ними.
-«Мы заперты…» - неуверенно пробормотал Фируз.
Внезапно раздался треск огня, и пространство, в котором они находились, осветилось сотней факелов. Руки с оружием вновь взметнулись в воздух… и замерли. Обороняться было не от кого. Вокруг было пусто. Они стояли в начале длинной, просторной галереи, освещенной факелами. Стены, пол и потолок в ней были из того же черного обсидиана – замок был выдержан в едином стиле. На стенах – развешены золотые гравюры, охотничьи рога, искусно выполненные клинки и щиты – все из чистого золота. Желтый металл великолепно сочетался с черным глянцем стен. Паркет – отполирован до блеска, их силуэты отражались в нем, как в зеркале.
Члены команды двинулись вперед по галерее. Шаги гулко отдавались по сводам здания. Вокруг не было ни одной двери, ни одного коридора – только ослепляющее золото металла и факелов на стенах. В конце галереи они увидели три портрета в тяжелых золотых рамах. Друзья остановились перед ними.
На первом был изображен стройный, молодой, поразительно красивый мужчина в камзоле и плаще. На его груди, в вырезе рубашки, виднелся медальон из обсидиана. У него были светло-серые, почти голубые глаза, каштановые волосы и тонкие, правильные черты лица. Его пальцы были унизаны дорогими перстнями, он был одет в богатую западную одежду.
Второй портрет отображал полного немолодого мужчину с короткой светлой бородой, отливающей рыжиной, краснощекого, со смеющимися глазами. Его плащ был прикреклен к камзолу обсидиановой брошью.
Третий портрет украшала собой молодая привлекательная женщина с пронзительно-зелеными, страстными глазами и ярко-красными волосами. Она была одета в бархатное, с глубоким декольте, пурпурное платье под цвет волос, украшенное золотом и ониксом. В ушах, которые открывала высокая, по западной моде, прическа, глянцево блестели тяжелые, дорогие серьги-подвески из обсидиана.
Глаза с портретов смотрели серьезно, с какой-то жадной печалью, совсем как живые.
-«Посмотрите, до чего Арман похож на этого красавчика!» - воскликнула Гудур, указывая на Синдбада и на первый портрет. Все дружно воззрились на молодого человека, понимая, что сходство потрясающе.
-«Гудур, почему ты назвала меня Арманом…?» - спросил капитан. У него екнуло в груди, когда он осознал свое сходство с портретом.
-«Не знаю, Синдбад. Я даже не знаю, откуда мне на ум пришло это имя,» - смущенно призналась молодая женщина.
-«Дубар, а ты – вылитый толстяк со второго портрета!» - воскликнул Фируз. Дубар обескуражено засмеялся – это и впрямь было так.
-«А разве ты не представляешь собой третий портрет, Гудур?.. Эти волосы и глаза слишком уж бросаются в лицо,» - тихо заметил капитан.
Гудур замерла, глядя на своего двойника.
-«Мы будто хозяева замка и вернулись к себе домой!» - пошутил Дубар. Но Синдбада встревожила его шутка.
-«Не нравится мне все это. Странный замок, странные ворота, странные картины… Странно уже то, что здесь никого нет. Такая махина – и пусто! Нужно выбираться отсюда, пока не поздно,» - Синдбад решительно повернул к выходу, но Гудур метнулась к нему.
-«Синдбад, не будь таким нудным! Давай обследуем замок! Ведь столько всего интересного! Мы не можем упустить такую возможность. Ну пожалуйста!» - девушка умоляюще взяла его за руку. Синдбад посмотрел ей в глаза. Молодая, искушенная лишь в вопросах любви, но не жизни, не видевшая ничего, кроме своей общины и тяжелой работы в полях, она чувствовала себя как в сказке – в роскошном замке, в обществе новых друзей и полюбившегося ей мужчины. И она не хотела покидать эту сказку как можно дольше.
-«Хорошо,» - сдался он, - «Мы обследуем замок. Может быть, здесь есть люди, которым требуется помощь. У меня такое чувство, что здесь кто-то попал в беду.»
-«Да – мы,» - ворчливо откомментировал Дубар, но тем не менее двинулся вслед за Синдбадом, когда группа мореходов осторожно двинулась дальше. Они достигли конца галереи. Их взору открылись три витые лестницы – направо, налево и прямо перед ними. Лестницы тонули в обсидиановом мраке, в пролетах не было окон.
-«Ну что ж,» - неторопливо, взвешивая каждое слово, произнес Синдбад, - «Думаю, что здесь наши пути должны разделиться. Если мы действительно хотим обследовать этот замок.»
Он окинул команду вопросительным взглядом. На лицах моряков читалось полное согласие с его предложением.
-«Итак,» - вздохнул капитан, - «я пойду прямо, Дубар – по левой лестнице, а Гудур вместе с Фирузом и Ронгаром – направо. Вперед. Будьте осторожны.»
Пять теней замелькали в кромешной тьме лестничных пролетов. Вскоре они перестали слышать шаги друг друга, все больше углубляясь в недра замка.
* * *
Гудур шла позади Фируза, опасливо держась за перила. Ее распирало любопытство; именно любопытство, наравне с восхищением, потянуло ее, словно в пропасть, в этот странный замок, словно по волшебству перенесенный сюда из далекой западной страны.
Ронгар шел впереди. В синем мраке, слегка разбавленном светом факелов, все еще доходящем с первого этажа, жемчужно поблескивали белки его глаз. Ронгар шел, выставив перед собой кинжал; Фируз шел позади него, бормоча себе под нос что-то про удивительную архитектеру замка. Гудур едва успела подумать о том, как Фирузу удается разглядеть нечто архитектурное в почти кромешной тьме, как вдруг ее спутники застыли на месте как вкопанные.
-«Что случилось?» - спросила она. Ее нервы и без того были напряжены до предела.
-«Тихо. Ты что, не слышишь? Этот странный гул, который доносится из-за стены»., - прошипел врач.
Тут Ронгар удивленно покачал головой и указал вверх, в темноту пролета. Очевидно, ему казалось, что звук идет из совершенно противоположной стороны.
-«Давайте поднимимся на площадку, а там разберемся, что к чему,» - предложила молодая женщина, в упор не слышавшая никаких звуков, кроме тихого шелеста их собственных шагов по камню лестницы.
Они поднялись на площадку пролета – трое встревоженных людей на черном квадратике пола в пустой темной шахте бесконечного здания. Девушка посмотрела вниз, и у нее мучительно закружилась голова: безразмерная витая лестница напоминала собой зловещую черную спираль,без начала и конца, а внизу чернела обсидиановая пустота в бликах огня, словно сама адская пропасть. Пролет был пуст, вокруг не было ни коридоров, ни дверей, никакого источника света, а лестница по-прежнему вела вверх, бесконечная, крутая и однообразная. Только там, наверху, не было уже совсем никакого освещения – мертвый мрак и мертвая тишина.
Внезапно Гудур стало мучительно страшно от этой безысходности, в сердце пробрался предательский холод – что, если эта лестница ведет в никуда, если она и впрямь никогда не кончится?
-«Фируз, Ронгар… пойдемте отсюда. Давайте спустимся вниз. Это не дом, это адская ловушка. Где вы видели огромный замок без дверей, без коридоров, без людей?.. Давайте уйдем отсюда поскорее,» - девушка боязливо ухватилась за рукав Фируза. Мужчины замерли на месте, раздосадованные, не зная, что им предпринять. Вдруг раздался отвратительный, пробирающий до костей скрежет. Стена справо от них начала подниматься. Фируз и Гудур отпрянули назад, рванувшись к ступенькам лестницы. Ронгар же стоял, прислонившись. От резкого толчка он не удержался на ногах и провалился одной ногой в открывшееся отверстие. Быстрая природная реакция заставила его ухватиться слегка выступающую плиту пола.
Фируз в отчаянным воплем бросился ему на выручку.
-«Давай руку!!»
Но Ронгар не успел схватиться за протянутую руку врача, дрожащую от напряжения. Его собственные пальцы, судорожно цеплявшиеся за плиту, сорвались и, проскользнув по гладкому полу, исчезли в отверстии. С непонятным стоном Ронгар сорвался вниз.
-«Нет!! Ронгар! Гудур, беги вниз! Зови Синдбада! О нет!» - Фируз припал к отверстию, из которого сочилась тьма еще более темная, чем та, что окружала их на лестнице. Вдруг механизм в стене зарыпел и начал опускаться. От резкого движения пол сотрясся, и Фируз покатился к дыре так же, как их спутник. Теперь к нему кинулась Гудур. Ей удалось схватить его за руку, хотя ее сил никогда не хватило бы на то, чтобы выудить из пропасти взрослого мужчину.
-«Не, Фируз! Не исчезай. Не покидай меня здесь. Ты не можешь упасть. Не можешь. Синдбад! Синдбад! О Аллах, что мне делать… Синдбад!!» - Бесстыжая Гудур рыдала и кричала, судорожно пытаясь удежать ученого, она была в полном отчаянии, и скорее сама нуждалась в помощи, нежели могла ее кому-то оказать.
Стена неумолимо опускалась все ниже и ниже. Отверстие стало настолько узким, что в него уже не мог поместиться человек. Девушка больше не видела лица Фируза, она только продолжала сжимать его побелевшие от усилия пальцы.
-«Прекрати кричать, Гудур. Синдбад не успеет добраться до сюда прежде, чем я упаду. Никто уже не поможет. Не плачь, девочка,» - срывающимся голосом просипел Фируз из-за стены. И добавил, в ответ на еще более отчаянное рыдание Гудур, - «Все будет хорошо. Ты сейчас спустишься вниз, найдешь Дубара с Синдбадом, и вы уйдете отсюда. А теперь отпусти мои пальцы, иначе ты сорвешься сама».
-«Нет! Я никогда этого не сделаю, Фируз!» - осипшим голосом прокричала Гудур.
-«Отпусти, Гудур. Ты уже не поможешь мне. Отпусти.»
Но молодая женщина уже ничего не отвечала, она только всхлипывала в истерике, ничего не видя от слез.
Тогда Фируз сам разжал пальцы. И тихо исчез, не издав не единого крика, ни единого стона. Не было даже звука упавшего тела – ничего.
Стена со скрежетом опустилась, сомкнув свои обсидиановые края с полом в одно целое.
Гудур поднялась на ноги, закрывая лицо ладонями. Она ослепла от горя, страха и… стыда перед Синдбадом. Бежать к капитану? Но как она покажется ему на глаза после всего этого? Сама напросилась в эту экспедицию – и не уберегла своих спутников, дала погибнуть людям, которые были для него почти что братьями на протяжении долгих лет. Она подвела его. Она ничем не смогла помочь защитникам белой магии, в то время как еще недавно так гордо взошла на борт Номада. Она так и осталась Бесстыжей Гудур, бесполезной кокеткой, умеющей только тайком зажиматься с женатыми мужчинами темными вечерами.
Эти мысли душили Гудур. Она не пойдет к Синдбаду. Но и дальше она не пойдет ни за что на свете. Лучше ей остаться здесь и ждать смерти – в этом проклятом месте она, очевидно, не заставит себя долго дожидаться. И женщина застыла на месте, словно каменное изваяние.
Она даже не услышала, как за спиной вспыхнул факел, висевший на противоположной стене. Открыв глаза, она увидела ярко освещенную дверь в левой части площадки.
-«Боже мой, откуда здесь дверь? Как зажегся этот факел?.. Что за чертовщина! Какие неведомые силы привели нас в это проклятое Аллахом место?» - устало простонала Гудур, уже с трудом воспринимавшая действительность.
И тут она увидела, что вся стена была поделена пополам: на это указывали инкрустированные вкрапления из алмазов, проводившие четкую границу между правой и левой половиной. Справа был потайной механизм, с помощью которого осуществлялся подъем незыблемой на вид стены, а в левой половине была дверь. Которая куда-то вела. Но кто запустил подъемный механизм?.. Кто зажег факел?.. Впрочем, Гудур сейчас было все равно. Возможно, дверь ведет туда, где сейчас находятся Фируз и Ронгар.
Гудур уверенно положила руку на дверную ручку – из чистого золота, с богатой инкрустацией из все того же проклятого обсидиана. Дверь тихо поддалась ее несмелому нажатию…
…..Синдбад шел вверх и вверх по лестнице. Оружие он держал наготове. Пока что вокруг него было светло, хватало света факелов, доносившегося с первого этажа. Как ни странно, его занимали вовсе не те мысли, которые, казалось бы, должны владеть им сейчас, находясь в этом поистине странном месте. Капитан думал о своем недавнем разговоре с Дубаром, он думал о Мейв и об Измире, о Брин и о Гудур. Но все чаще напрашивалась мысль о Гудур – что этой молодой, беззащитной женщине делать в армии белых защитников, среди воинов? Зачем они взяли с собой женщину, не приспособленную и не созданную для войны? Нет, она, конечно, незаменимая помощница в плане приготовления еды и других хозяйственных дел – в плане помощи, которая была так необходима новобранцам, внезапно оставшимся без домашнего уюта. Но она не воин. Мейв или Брин на ее месте была бы поистине сокровищем – Воины Первой Гильдии Белой Магии, сражаются так, как не умеет ни один из их солдат. Да и по характеру девушки совсем другие – сильные, смелые, решительные, даже отчаянные. Гудур же слаба, нерешительна и вдобавок страшно любопытна – отличительное качество слабых женщин. Она не сможет постоять даже за себя, если ей придется столкнуться лицом к лицу с противником. Но она так настойчива и трогательна в желании быть полезной, в желании помочь Белой Магии и угодить ему, Синдбаду… Да, ему. А что, если именно это влечение к нему, а вовсе не патриотизм, подтолкнуло ее на корабль?.. В таком случае, это просто эгоистично с его стороны – позволять девушке подвергать себя опасности из-за него. Он должен объяснить ей это как можно быстрее, каким бы тяжелым и неприятным не оказался разговор. Как можно быстрее…
Размышляя таким образом, Синдбад и не заметил, как перед ним выросла дверь. Не долго думая, он осторожно толкнул ее, прислушиваясь к каждому звуку, и вошел, держа меч наготове. Возможно, здесь он наконец-то обнаружит хоть одну живую душу.
Это был просторный покой с очень высоким потолком, тускло освещенный светом одинокой свечи, горевшей в старинном бронзовом подсвечнике. Свеча бросала колеблющиеся блики на потолок, из-за чего на его своде появлялись причудливые, замысловатые узоры. Стены, п
RSS
