«Сын Саула»: Доказательство жизни

Антон Сидоренко, 14 апреля 2016 г.

Дебютная работа Ласло Немеша получила «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, но легкая прокатная судьба этой картине не гарантирована. Более того, стоит предполагать, для среднего посетителя современного мультиплекса «Сын Саула» будет тяжелым и мучительным зрелищем.

Ограничение 18+ выглядит здесь абсолютно условным. Эту ленту можно рекомендовать только зрителю с весьма устойчивой психикой и осознанным желанием пережить чужую боль.  

Газовая камера нацистского лагеря смерти, палачи и жертвы — вот место и персонажи этой истории. Но рассказывает она не только о том, как убивали, а о том, как выживали. Главный герой фильма остается жив, не потому, что немцы отобрали его для работы в зондеркоманде, обслуживающей страшный конвейер, а потому, что остается верным самому себе и своему народу.

Непосредственных кинокадров действующих газовых камер и крематориев не сохранилось. Наиболее информативный в этом плане документальный фильм Клода Ланцмана «Шоа» рассказывает о Холокосте устами очевидцев, остальные используют кадры союзной хроники, снятой после освобождения лагерей смерти. В игровом «Сыне Саула» механизированное уничтожение людей реконструировано с тошнотворной достоверностью. Невероятная режиссура Ласло Немеша, фактически, включает зрителя в клаустрофобическое пространство железнодорожной платформы для выгрузки жертв, раздевалок с крючками для их вещей, помещений с горами обнаженного человеческого тела, крематориев и бетонных катакомб для хранилищ одежды и обуви убитых.  

Геза Рериг в фильме «Сын Саула»

Но прямой реконструкцией картину Немеша считать не следует. Близкая к гениальности камера оператора Матьяша Эрдея сфокусирована на главном герое Сауле, в исполнении актера Гезы Рерига. Все остальное, по большему счету, остается на периферии зрения, и от этого выглядит еще страшнее в своем натурализме. «Сын Саула» не просто показывает, передает ощущения. Во многом посредством аудио: звуковая картина воздействует даже сильнее изобразительного ряда. Стоны гонимых на убой, разноязыкие выкрики надзирателей-капо, отрывистые команды эсэсовцев — кажется, звуки сюда попали прямо из преддверия ада. Или с соответствующих страниц книг Василия Гроссмана и Джонатана Лителла.

Прямые аналоги в игровом кино — «Иди и смотри» Элема Климова и «Воскресный день в аду» Витаутаса Жалакявичуса. Фильм Ласло Немеша именно из той гуманитарной киноэпохи, в которой послевоенное поколение авторов-режиссеров (и венгерских в том числе) пыталось осмыслить и перенести на экран ужас и боль поколения военного. Для самого поколения свидетелей Катастрофы реконструировать на экране пережитую травму было слишком болезненным.

Геза Рериг, Левенте Молнар и Амитай Кедар в фильме «Сын Саула»

Ласло Немеш создает высочайшее эмоциональное напряжение буквально с первого кадра и уже не отпускает зрителя до самого конца. Режиссерский стиль Немеша выдает в нем талантливого последователя и ученика Белы Тарра, несколько лет назад с триумфом завершившего кинокарьеру картиной «Туринская лошадь». Рука Немеша, впрочем, вполне самостоятельна. Но в его длинных планах, причудливых многофигурных композициях и акценте на экзистенциальную составляющую отчетливо ощущаются десятилетия венгерского авторского кино.

Примечательно, что Немеш выбирает для своей камеры позицию наблюдателя со спины — точно ту же, что Сергей Лозница для наблюдения за главным героем своей экзистенциальной трагедии «В тумане». У Немеша герой спасает тело своего сына, чтобы похоронить его по иудейским законам. В ленте Лозницы по повести Василя Быкова белорус Сущеня несет тело погибшего односельчанина, чтобы не нарушить моральные законы деревенской общины. Символично, что пока отложенный новый игровой проект Сергея Лозницы должен быть посвящен именно трагедии Холокоста.

Несмотря на ограниченность сюжета одним эпизодом Катастрофы «Сын Саула», кажется, дает ответ на вопрос «Что там, после Освенцима?», сохранились ли человек и культура в традиционном своем понимании. И ответ этот выходит положительным, несмотря на многие детали современной цивилизации.  Правда, еще два-три года назад «Сын Саула» смотрелся бы по-другому, скорее как полноценное историческое кино. Но теперь значимость этого фильма даже увеличилась. Не столько для тех, кто пытается выжить, сколько для тех, кто пытается сохранить свой человеческий облик.