1945 год. Германия. Страна оккупирована войсками союзников. Все население находится под тщательным наблюдением. Молодой американец, работающий проводником на железнодорожном экспрессе, влюбляется в немецкую женщину, тайно связанную с нацистами. Их роман невозможен, сами они — обречены. Но, когда настает пора выбирать между любовью и смертью, и он, и она готовы сделать свой последний выбор...
Свободно, ненапряженно и восприимчиво. Гипноз погружает нас в иллюзорную реальность. Замкнутый круг. Перед нами отрываются картины в стиле нуар...
Этот фильм выполнил свою задачу. Он погружает в атмосферу тревоги. Изменение означало бы лишь нанесение ущерба.
Триеру всегда удаются такие фильмы. После них остается лишь легкое недоумение и глубокие чувства. Игра на контрастах. Резкие колебания. Клубок эмоций, который ты пытаешься распутать. Но. Тем самым запутывая все еще больше. Ларс, черт возьми, как ты это делаешь?
Плывите по течению. Океан отражает небо и дарит надежду.
божественное кино.
не в силах расписывать все так подробно, как это сделал Семен, но полностью с ним согласен: триер - гениален.
Кто поставил "Европе" шестерку? Вы что там совсем с ума посходили? Ведь это шедевр! Бесшовный монтаж американского нуара и его прародителя - немецкого экспресионизма, это же чудо! Причем, обратите внимание, Триер каждому из жанров выдает по одному главному герою: мужчину и женщину, и национальность каждого говорит о национальной принадлежности жанра - американец от нуара, немка от экспрессионизма. Сам режиссер не столько рассказывает иссторию своих героев, сколько размышляет о жанрах: такой мрачный и волевой с виду нуар оказывается наивным простачком в сравнении с пост- (да и пред-) гитлеровскими вервольфами.
Я даже не говорю о визуальной стороне фильма: Триер уже к третьей картине достиг вершины мастерства, во многом именно этим был вызван его резкий поворот от рафинированного кино "Европы" к Догме и позднейшим надкинематографическим проектам (я о "Догвилях" и о "Боссе") - ему просто не к чему было больше стремиться, и он решил попробовать использовать кино в некиношых целях (ну или, наоборот, использовать в кино некиношные средства). Главное в фильме, по-моему, идеально выстроенное повествование (один Макс фон Зюдов, равномерно перечисляющий первые десять целых положительных чисел чего стоит), которое и поныне остается главным коньком Триера - именно оно лежит в основе его пресловутго "манипулирования" (как будто произведение искусства может не манипулировать). Триер просто всегда знает, когда и что нам показать и все что мы видим, видим ровно столько, сколько нужно для задуманного режиссером эффекта. Этот трюк лежит в основе кинематографа, но Триер первый из великих, кто сделал его главным действующим лицом своих фильмов. В "Европе" "манипулирование" уже используется на полную катушку, только действие его в корне отличается от апокалиптической слезоточивости "Рассекая волны" и "Танцующей в темноте" - не забудем, что "Европа" эстетский фильм. Эстетский не столько по исполнению (Триер простой парень, что ни говори), сколько по целевой аудитории - Ларс ведь собирался отхватить Золотую ветку. Поэтому фильм так и сыпет малопонятными рядовому зрителю (себя я тоже имею в виду) дискурсами: укажу лишь на многократно упомянутую рецензентами фильма кафкианскую линию (эпизод с экзаменом в вагоне будто списан у австрийца). Ничего не получив от умных критиков, Ларс обиделся и стал использовать дискурсы всем понятные: мелодраму, мюзикл, нравоучительный роман (или роман с социальной критикой - вроде нашего соцреализма или заграничных Драйзеров - который Триер столь блистательной нам подсунул в "Догвиле"). Народ его полюбил, критики тоже, он получил свою Золотую ветку, мы все обрыдались глядя на замученную режимом Бьорк, а потом Ларс взял да и показал в чем его прием. Тут все обиделись и после "Догвиля" его больше не любят.
Я заболтался, но, думаю, все более или менее ясно:"Европа" - шедевр, впрочем, это скорее показательное выступление, нежели прочувствованное произведение искусства. Триер один из кинематографических богов и "Европу" смотреть также обязательно, как и остальные его фильмы.
Документалистика на большом экране становится привычней и ближе минскому зрителю. До авторских изысков пока не доходит, в дело идут ленты попроще...