«Глянец»: Великая гламурная революция

Антон Сидоренко, 28 августа 2007 г.

Хитрый рекламный трейлер заявлял о новом фильме Андрея Кончаловского как о комедии. Комедия получилась специфическая: смешная только местами, да и то, только такими, которыми в приличном обществе к лицу не поворачиваются.

Справивший семидесятый год рождения классик кино отчаянно пытается выглядеть современным. Ему это не удается, что, однако, говорит только в его пользу: таких как Кончаловский осталось немного.

Тысячи юных красавиц атакуют Москву с тайной мечтой снять трусы перед олигархом. Но только одной из них суждено, пройдя через олигархову постель, попасть на обложку глянцевого чтива. Сама по себе история ни грустная, ни смешная. Смешной ее сделают создатели какой-нибудь «Моей прекрасной няни». «Глянец» Кончаловского гораздо сложнее. Этот фильм — изложение взглядов режиссера на современную Россию и современный мир в целом.

В нашем кино осталось совсем мало места для авторских посланий, и для художественных, и для политических, и для философских. Андрей Кончаловский начал работать в те времена, когда в каждом фильме искали зашифрованный мэссидж. И в каждом первом его находили. Теперь кино — это чистая развлекуха, и режиссера, который отважился напрямую нагружать мозги зрителя, ожидает обструкция.

Юлия Высоцкая в фильме «Глянец»

В «Глянце» Кончаловский нагружает не столько мозги, сколько эмоции. Фильм получился пестрым и отрывочным как мозаика. Среди десятков персонажей лишь несколько проходят через всю картину. Швея из Ростова-на-Дону Галя Соколова (в этой роли супруга А. Кончаловского Юлия Высоцкая) и ее быковатый воздыхатель — настырные провинциалы, покорившие столицу.

Российская провинция глазами европейца по духу Кончаловского — ужасное, загаженное место, из которого надо удирать, и чем быстрее, тем лучше. Образ провинции Кончаловский передает через образ родителей Гали — страшной матери-алкоголички с желтыми зубами древнего ящера и еще более страшного отца-кащея. Столица манит провинциалов глянцевыми обложками и псевдоинтеллектуальной литературой a-la Сорокин. (Явно сочиненный соавтором сценария Дуней Смирновой отрывок лже-сорокина с дерьмом и мужеложством вождей читает пузом на диване готическая подружка Гали — тоже хочет в столицу). Страшноватая, не первой молодости Галя мнит себя супермоделью и прется в Москву, в редакцию модного глянца с наглостью приснопамятной героини Ирины Муравьевой.

Ефим Шифрин и Алексей Серебряков в фильме «Глянец»

Кончаловский не изобретает велосипеда и на полную катушку использует московскую тусовку. Медийные лица не просто сидят в массовке на показе «известного» кутюрье, но и одолжили личины для персонажей «Глянца». Ирина Розанова косит под известную редакторшу, которая совсем недавно озвучивала себе подобную в «Дьявол носит Prada». Воспитанник Виктюка Ефим Шифрин в прикиде Лагерфельда весьма натурально и с большим юмором сыграл собирательный образ всех московских престарелых кутюрье. Малоизвестный широкой публике Геннадий Смирнов, весьма похоже изобразил известного московского сводника. А любимец уже второго поколения женщин Александр Домогаров воплотился в собирательный образ всех молодых олигархов из первой сотни «Forbes», причем, образ не самый приятный. Не иначе, Кончаловский лично спросил разрешения у пародируемых. Лучше всех сработал Алексей Серебряков. Ему прекрасно удался змей-искуситель, настоящий двигатель аццкаго гламура, который подзуживает героев на разные подвиги во имя торжества Вечного Глянца. Именно персонажу Серебрякова принадлежат крылатые выражения в духе: «Скоро все равно везде будет сплошная кока-кола», которыми Кончаловский хлестко характеризует современную цивилизацию потребительского гедонизма. (Я, например, в змее Серебрякова узнал своего товарища по университету, который точно так же покорил мир московского гламура).

При всей актуальности (многие московские рецензенты, впрочем, считают, фильм устарел лет на десять) «Глянец» сделан неровно и отрывочно. Отрывочность его вполне соответствует клиповому сознанию поколения MTV. Но юному сознанию воспринять зло глянца в том, где его видит автор «Первого учителя» и «Аси Клячиной» сложно до невозможности. Моральные нормы и понятия «хорошо-плохо» серьезно изменились даже со времен «Курочки Рябы». Тем более серьезно обновился язык кино. Андрей Кончаловский попытался спародировать кино эпохи колы. Но мат в кадре вряд ли можно считать признаком современности. Кино и зрителя, наоборот, сейчас клонит в сторону ханжеской лакировки реальности. В этом отношении «Глянец», действительно, воспринимается как гламурный вариант перестроечной «чернухи». Что и делает его интересным, только, к сожалению, не для массового зрителя.