«Жизнь Адель»: Близкие контакты ХХХ вида

Антон Сидоренко, 30 января 2014 г.

Кинематограф всегда был в сложных отношениях с реальностью. С одной стороны, изо всех сил стремился к ней приблизиться, с другой, навести в ней свои порядки, перестроить в соответствии с фантазией авторов.

И в том, и в другом случае полного соответствия идеальному воплощению задачи не было и быть не может. Реальность ускользает от фиксаторов и не подчиняется фантазерам. Но самым талантливым удается подойти к своей задумке на максимально близкое расстояние. И даже изменить отношение зрителя если не к киноискусству в целом, то, по крайней мере, заставить посмотреть на кино шире.

Невероятно живой и незашоренный взгляд на мир француза Абделатифа Кешиша позволяет этому режиссеру разговаривать в кино своим особенным языком, простым и невероятно убедительным. Его увенчанная многочисленными наградами «Жизнь Адель» как раз великолепная попытка отобразить реальность такой, какая она есть. Не столько рассказать, сколько передать ощущения от самого важного периода в существовании человека.

На протяжении почти трех часов экранного времени юная Адель пересекает неуловимую границу взросления. Безумно красивое существо с по-детски припухлыми губами почти не меняется внешне, но умудряется перевернуть знаковые страницы своей личной биографии. Окончание школы, выбор профессии, первый секс с любимым человеком — и все это зафиксировано с очень близкого расстояния.

Орели Лемансо и Леа Сейду в фильме «Жизнь Адель»

Фильм Кешиша не просто смотришь, в него буквально утыкаешься носом. Картина пропитана витальным средиземноморским натурализмом, который впервые поразил поклонников марокканца по происхождению Кешиша в его ленте «Кус-кус и барабулька» (когда-то показанной в Минске на большом экране), а теперь и вовсе шокировал консервативно настроенного зрителя. Оба основных инстинкта представлены в «Жизни Адель» в самом откровенном, животно-бесстыдном виде. Жадные поглощения пищи и неистовые совокупления в ленте, кажется, преодолевают границы экрана.

Именно в сценах еды и секса самый витальный (сравните с озабоченно-замороженным Франсуа Озоном!) из ныне живущих режиссеров Франции проявляет свои натуралистические склонности. Кажется, что для него, как и для знаменитых французских живописцев второй половины ХIХ века, важно передать сюиминутные впечатления от фрагмента реальности, заставить зрителя почувствовать и себя живым и чувствующим существом.

Импрессионизм Кешиша подчеркивается операторской работой тунисца по происхождению Софиана Эль Фани, для которого «Жизнь Адель» стала едва ли не первой самостоятельной работой такого уровня. Многочисленные крупные планы лиц в фильме так же нарочито избыточны как и сцены еды и секса. В какой-то степени это сближает картину Кешиша и его сюжетную первооснову — комикс Жюли Маро «Синий — самый лучший цвет». Но если графический роман, по которому снят фильм, выполнен в достаточно скупой, особенно что касается красок, манере, то фильм Кешиша — настоящее буйство цветов и оттенков. Среди которых, безусловно, главное место занимает цвет волос возлюбленной героини Адель Экзаркопулос. Эта синяя, неестественная и вызывающая прическа художницы Эммы становится живым символом романтических отношений. Когда героиня Леа Сейду перестает красить волосы, исчезает и любовь, с такой необыкновенной остротой показанная Кешишем.

Адель Экзаркопулос и Леа Сейду в фильме «Жизнь Адель»

«Жизнь Адель» снята так, что становится понятно — табу в показе однополых и, в принципе, любых сексуальных отношений в кино (по крайней мере, мировом фестивальном) уже преодолено и кино в этом смысле живет уже в совсем другую эпоху. Длинные и невероятно подробные сцены секса между персонажами уже не воспринимаются как экзотика или какая-то особенная эротика и не являются вставными аттракционами, а делают поток жизни на экране непрерывным, в котором секс не отделяется от всех остальных проявлений человеческих отношений и так же как они вполне естестественен.

Кешиш извлекает из своих исполнителей максимум их природного магнетизма. Один из лучших актерских дуэтов в кино за последнее время, Адель Экзаркопулос и Леа Сейду практически проживают свой однополый роман в кадре от и до. Естественность — главный козырь их актерской игры. И за это им стоит тоже благодарить своего режиссера, нового европейца с корнями из Магриба.

Следует отметить, авторский стиль Кешиша не является чем-то абсолютно оригинальным. Более того, можно считать, что он появился в процессе длительной эволюции киноязыка. Неизвестно, были бы фильмы Кешиша такими же без творчества братьев Дарденнов и знаменитой фонтриеровской «Догмы». А тех, в свою очередь, без французской Новой волны и итальянского неореализма. Возможно, европейским академикам, которые недавно отдали звание лучшего фильма года картине Паоло Соррентино, в «Жизни Адели» не хватило той глубины, которой был лишен классический импрессионизм, и который потом придал живописи Поль Сезанн.

Самое любопытное, что из Беларуси, где несколько столетий отрицательного отбора весьма негативно сказались на количестве вменяемых единиц мужского пола, история любви двух девушек смотрится даже куда более актуально, чем из толерантной и всякого повидавшего Европы. В любом случае, нет сомнений, что в «Жизни Адель» в Минске будут видеть в первую очередь именно эту грань картины Кешиша. Было бы здорово, чтобы и остальные были отмечены.