«Завет»: Кустурица light

Антон Сидоренко, 25 октября 2007 г.

Сбылись надежды тех, кто любит Кустурицу за яростные всхлипы бронзовых балканских дудок, залихватские выходки экзотических усачей и месячину до упаду.

За ненормированный драйв, за ливень красок, за гарантированный снос башни в течение первых тридцати секунд. За приподнятое до первой поездки в общественном транспорте настроение. Всем остальным следует подождать следующего фильма цыганского Феллини.

Впрочем, главный вопрос теперь — а будет ли следующий фильм? Точнее, увидим ли мы снова Эмира Кустурицу — тонкого лирика, автора «Времени цыган» и «Arizona Dream». После «Жизни как чудо», три года назад Кустурица попытался было заявить о своем уходе из режиссуры, но мир ждал «завета», то есть, завещания. Хотя пятьдесят — возраст расцвета в такой сложной профессии, как кинорежиссура. И вот «Завет» последовал.

Честно говоря, надеюсь, что это не последний фильм великого Эмира. Не потому, что «Завет» плохой и неинтересный. «Завет» — очень смешной и увлекательный. В нем, как «Черной кошке, белом коте» нет ни одного незаполненного движением кадра и ни одного проходного персонажа. И то, что Кустурица в который раз повторяется в своих балканских шутках и цыганских гэгах, тоже нисколько не смущает. Не смущает предсказуемый финал — о нем забываешь и на часы не смотришь. Знакомые актеры в знакомых личинах дедушек и бандитов лишний раз говорят, что в руках Эмира они гениальны. Но привычного для Кустурицы ощущения, что стал ближе к пониманию смысла жизни, после «Завета» почему-то не возникает. Может потому, что режиссер первый раз в жизни честно отработал свой номер, но не вложил в него души? Не потому что души уже нет, а потому что душа сейчас никому не нужна.

Мария Петрониевич и Урос Милованович в фильме «Завет»

В своих последних каннских интервью (а «Завет» был презентован именно на этом, юбилейном Канне; Кустурица, как никак, двукратный обладатель «Золотой пальмовой ветви») мой любимый режиссер явно пытался отстраниться от происходящего в мировом кино. Кино банально и предсказуемо, говорил создатель «Андеграунда», в кино больше нет души, это всего лишь коммерческий аттракцион для забавы малолетних с поп-корном.

У Кустурицы никогда не было проблем с поп-корном. Недаром его имя преотлично вписалось с куриной рифмой в русский музыкальный попс. Из тех, кто снимает арт, творчество Кустурицы самое доступное. Нельзя сказать, что «Завет» сделает его доступнее, чем оно есть. Изобретенные двадцать лет назад приемы Кустурицы уже достаточно растиражированы и приближены к зрителю по самое немогу. Скорее, режиссер представил облегченную версию своего фирменного стиля, убрав из него все намеки на вечное. В «Завете», и так далеко не ханжа, Кустурица предстает еще более раскрепощенным и хулиганистым, почти сквернословом. Такое ощущение, что он основательно накурился, прежде чем приступить к съемкам. «Завет» выглядит этаким своеобразным «Маски-шоу», где все лупят друг друга по голове, падают с крыши и беспрерывно стремятся к совокуплению. Посмотрев «Завет», еще раз убеждаешься — после Чаплина комедия мало эволюционировала.

«Жизнь как чудо» воспринимался как своеобразный сладко-горький итог отношений Кустурицы со страной, которая называлась раньше Югославия. В «Завете» — только едкий сарказм к современной Сербии с ее безответственным министерством образования и хвастливым желанием построить новый Всемирный торговый центр. Кустурица живет в собственноручно построенной деревушке в сербских горах (ее он и снимает в последних двух картинах). Но такое ощущение, что он уже давно находится в эмиграции и оппозиции не только к Белграду, но и к остальному миру. И пошел на сделку с французским «Каналь Плюс» только ради финансовых поступлений.