«Игры мотыльков»: Чучело под микроскопом

Антон Сидоренко, 24 сентября 2004 г.

Когда за социальную проблематику принимается Голливуд, то получается трагедия. Когда французы — комедия. У русских пока ничего не получается.

«Игры мотыльков» Андрея Прошкина — гигантский шаг назад для всего русского кино. Так важнейшее из искусств не делают. Так на нем просто отмывают бюджетные деньги.

С тех пор, как Ленин выдал благодарной публике свою знаменитую фразу про «из всех искусств», отечественные кинематографисты (под «отечественными» я подразумеваю всех бывших советских) не могут спокойно заснуть, не засунув в свой фильм какую-либо сверхзадачу. Желания просто развлекать публику, создавая для нее соответствующее настроение (то есть, веселить, вышибать слезу, настраивать на лирический лад и т.п.), для воспитанных на классической русской достоевщине творцов явно недостаточно. Обязательно нужно показать, что страдаешь за народ. В случае команды Андрея Прошкина (сына Александра Прошкина, автора «Михайлы Ломоносова», «Холодного лета пятьдесят третьего» и «Русского бунта») степень проявленных в «Играх мотыльков» к русскому народу страданий зашкаливает за государственный долг Российской Федерации.

Сценаристы «Мотыльков» — В. Железников и Г. Арбузова — когда-то написали очень хорошую основу для замечательного по своей откровенности фильма Ролана Быкова «Чучело». Сценарий «Игр мотыльков» первоначально так и назывался — «Чучело-2». Но сравнения с хитом советского проката двадцатилетней давности новый фильм не выдерживает.

Во-первых, непонятного кого и чем собрались шокировать интеллектуалы советского разлива, принимаясь за фильм о жизни далекой глубинки. Глубинке такое кино заведомо неинтересно, недаром она просиживает все свободные вечера за просмотром бразильской телевизионной белиберды. Собратьям авторов из пределов Садового кольца, думаю, такое тоже в диковинку не будет. Они хоть по козлозадрыщенскам не бывают, но классику неореализма и социального критицизма знают по вгиковским семинарам. Уверяю вас, Росселини с Тавиани посильнее снимали.

Алексей Чадов и Оксана Акиньшина в фильме «Игры мотыльков»

Во-вторых, ни сценарными изысками, ни умелой режиссурой фильм не отличается. Некоторые персонажи явно перешли молодому режиссеру по наследству из папиной картины «Трио» и так же, как в последнем и не самом лучшем фильме Прошкина-старшего, словно соревнуются в том, кто быстрее выплеснет свои истерические монологи в зрительный зал. В особенности последнее касается актрисы Марии Звонаревой, которая играет мать главного героя. Героиню восходящей европейской звезды Оксаны Акиньшиной по фильму кличут «дебилкой», в том время как дебилом следует называть главного героя, который полтора часа экранного времени не может разглядеть ее прелести, предпочитая Акиньшиной жирные бока каких-то уродливых пэтэушниц. Отдельной песни заслуживает Шнур, взятый в кино явно ради рекламы. Личность он, что ни говори, яркая, но «умелая» режиссура так хорошо поработала над его ролью, что главная приманка, благодаря которой молодежь может и пошла бы на этот фильм, так и остается неиспользованной даже на 10%. В то время как в «Бумере», где Шнуров даже не появлялся на экране, его мощная харизма сделала половину успеха.

В-третьих, непонятно, что с таким фильмом делать прокатчикам. Молодежь такими зрелищами от походов в кинотеатр можно отвратить надолго. Для семейного просмотра оно также не годиться, а люди старшего поколения в кино не ходят. Для фестивальной публики такой фильм изначально слишком прост, даже если не брать в расчет уровень его исполнения. Недавно руководитель минского кинопроката жаловался, что зрителя очень трудно приучить к мысли о том, что современное российское кино может быть хорошим. «Игры мотыльков» ничем российскому кино не помогут.

А фразу Владимира Ильича, кстати, идеологи, как всегда, переврали. В полном варианте его фраза звучит: «Из всех искусств, товарищи, для нас важнейшими являются кино и цирк». Старик имел в виду пропаганду и агитацию, а не искусство. По-моему, у Прошкина-младшего пока лучше получается заниматься первым и вторым, чем последним. Пусть приезжает в Беларусь, тут для него найдется много работы.