«Меланхолия»: Гитлер капут

Антон Сидоренко, 12 октября 2011 г.

Ларс фон Триер опять заставил зрителя переживать свой личный апокалипсис, как всегда избавляясь от комплексов за счет зрительного зала. На этот раз не так удачно, но все так же красиво.

Наш мир настолько несовершенен, что его следует уничтожить. Мысль, свойственная не только закомплексованным подросткам, но и европейскому режиссеру с мировым именем. Ларс фон Триер всю жизнь провоцировал зрителя своей подчеркнутой мизантропией, получая в обмен рабскую преданность просвещенной публики и многочисленные призы самых престижных кинофестивалей. В своем новом фильме, который, наконец, добрался и до Минска, фон Триер утверждает, что Земля обречена погибнуть со всеми своими обитателями в сполохах межгалактической катастрофы, но погибнуть обязательно очень и очень красиво. Что само по себе является типичным лукавством — хладнокровно оценить красоту конца света смогут только те, кто его переживет.

Мизантропия — самая постоянная черта творчества Ларса фон Триера. В остальном он слишком изменчив и непредсказуем: то стремится к предельному натурализму, то ударяется в совершенный театр и отдает сюжет на откуп условности. «Меланхолия» в этом смысле своеобразный микс, где в первой части режиссер честно отрабатывает самим же провозглашенные принципы манифеста «Догма-95», а во второй по-полной отрывается со спецэффектами. Разумеется, не с ходячими роботами-трансформерами, а со снятыми в павильонах сценами-картинками, напоминающими о глянцевых постановочных фото для журналов, и, разумеется самой планетой Меланхолией, с размаху наскакивающей на земную ось.

Александр Скарсгорд, Кирстен Данст и Шарлотт Гейнсбур в фильме «Меланхолия»

При этом провокатор Триер буквально напичкал ленту цитатами из фильмов Андрея Тарковского, аллюзиями на разные литературные и иные произведения, а также довольно недвусмысленными метафорами. Цитаты и прямые намеки настолько лезут в объектив, что выглядят прямым издевательством режиссера над его главной и, безусловно, любимой жертвой — «просвещенной» публикой. Апофеозом и главным блюдом «Меланхолии» стало и вовсе чужое произведение — увертюра Рихарда Вагнера к опере «Тристан и Изольда», которая звучит в фильме несколько раз в самых кульминационных моментах. Вот тут Триер дал маху — гениальная музыка Вагнера эмоционально оказывается куда содержательнее его фильма и затмевает собой происходящее на экране. Так что если кому-то лень отдавать «Меланхолии» два часа своей жизни, может почти с таким же успехом послушать девятиминутный отрывок «Тристана и Изольды».

Кстати, вероятно, переслушав германского гения, фон Триер вообразил себя сверхчеловеком и сподобился на печально известные каннские заявления о Гитлере и нацистах. Что, как известно, не помогло ему в заочном споре с Теренсом Маликом и его «Древом жизни». Злые фестивальные языки утверждали, что «Золотая пальмовая ветвь» в любом случае была гарантирована американцу, потому что снимает тот нечасто и Каннский фестиваль не мог не отметить новый шедевр Малика высшей наградой. Но, откровенно говоря, «Древо жизни», несмотря на невероятную внешнюю схожесть с «древом смерти» фон Триера, получилось куда интересным, по крайней мере, более непредсказуемым.

Кифер Сазерленд в фильме «Меланхолия»

Печально то, что «Меланхолия» оказалась фильмом не только искусным, но и искусственным, слишком просчитанным, а оттого отталкивающе холодным. Более того, в кои то веки Триер вызывающе скушен, особенно в первой части фильма. Причем эта искусственность, по-видимому, не является приёмом, а откровенной режиссерской неудачей, самоповтором находящегося в идеологическом кризисе крупного автора. Фон Триер слишком сосредоточился на своей нелюбви к Америке и ее буржуазному образу жизни. Конечно, «Догвилль» и «Мандерлей» были куда более выраженными памфлетами против всемирной капиталистической империи. Понять, что действие в «Меланхолии» происходит в Штатах, может только внимательный зритель: один из персонажей измеряет расстояние от шикарного поместья, где происходит действие, до ближайшего населенного пункта в милях, но автомобили в фильме с левым рулевым управлением. Единственной страной с такой комбинацией являются как раз Соединенные Штаты. Так что начитавшиеся Шпенглера юные интеллектуалы имеют все основания писать в своих блогах о «катастрофе Западного мира, которое предсказал «сумрачный скандинавский гений».

Впрочем, фильм нарочно сделан открытым для самых разных версий происходящего на экране.

Для более изощренных интерпретаторов «Меланхолия» предстает в виде экзистенциальной драмы о поведении людей перед ликом смерти. Две равновеликих героини в неплохом исполнении Кирстен Данст и в других своих работах более убедительной Шарлотты Генсбур демонстрируют разный подход к неминуемой гибели. Первая якобы осознает, что планетарная катастрофа все лучше бессмысленной обыденности, другая с трудом свыкается с мыслью о переходе в небытие. С другой стороны, учиняющая скандал на своей свадьбе в первой части героиня Кирстен Данст на протяжении всей истории демонстрирует явные признаки маниакально-депрессивного психоза. Так что, если правы те комментаторы, которые считают обеих героинь альтер эго самого Ларса фон Триера, терапевтический эффект от «Меланхолии» для режиссера оказался очевидным.

В общем, благополучно пережил апокалипсис только сам Ларс фон Триер. И, несомненно, получил при этом явное удовольствие.