Тара Амирханова

Таре Амирхановой, Александру Шпыневу и Кириллу Ульянову - ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО!


Я редко смеюсь от души. То ли повода нет, то ли смеяться разучился. Но тут, как говорится, прорвало.
Речь идет о спектакле «Третий лишний» по пьесе Марсель Беркье-Маринье «Любо-дорого», который был показан 8 декабря 2009 года в Театре Комедии имени Н.Акимова.

На афише этого «действа» я указан как режиссер, но ничего из того, что я сочинил, поставил и отрепетировал с актерами, в нем не оказалось.

Господа артисты не пригласили меня ни на один прогон, не показали мне ни костюмов, ни реквизита, ни декораций, и на конец попросту не удостоили премьеры, что вызвало удивление даже у видавших виды кассиров театра Комедии, долго и безуспешно пытавшихся отыскать билет на мою фамилию.

- Где такое возможно? - спросит тот, кто не знает, что такое театр.
- Да в антрепризе, где же еще! - ответит знаток.
И в самом деле, где, как ни в антрепризе, талант, мастерство и преданность искусству отбрасываются, как балласт, когда дух наживы, шальных денег мутит сознание, а жажда взлететь над театральной рутиной лишает актеров и ума, и трезвости и чувства меры?

В итоге - вместо легкой, искрящейся, отточенной по форме французской комедии - чугунный прокатный стан, с грохотом болванок, ревом моторов и рабочим фольклором в курилке.

Милая моя Тара!

Куда, скажите на милость, делась та чудная блондинка, мелко семенившая по сцене с широко раскрытыми глазами и глуповатой улыбкой, заботливая мамаша, собиравшая мужа-ребенка на работу, чтобы в следующем эпизоде, отбросив стыдливость, стать дивой ночного клуба?

Куда исчез тот блестящий «Стриптиз», поставленный на репетиции талантливым Даржи Галсановым? Сцена, где Мишлин, выпроводив Клуда, репетирует соблазнение любовника? Вы, помнится, удачно чередовали в ней «Блондинку» и «Диву», что наметило два полюса в характере героини. Мишлин мечется от одной своей ипостаси к другой, находясь в конфликте сама с собой. В этом жесте, как мы определили с Вами - перспектива ее роли. Мишлин ищет мачо, который разнообразил бы ее унылое супружество. Таким мачо становится Доминик. Но, разочаровавшись в любовнике, распознав его хищническую натуру, Мишлин по-новому взглянет на мужа, любовь и преданность которого станут главными аргументами в его пользу. Вы же, Тара, попросту бродили по сцене циркульным шагом, завесив лицо тугими рыжими плетками. Ни глаз, ни характера, ни какого бы то ни было живого чувства. Тара Амирханова собственной персоной. Но зрителю, Тара, как раз была нужна Мишлин, а не Вы. Нужна была глуповатая, аккуратная, как куколка Барби, блондинка, под холодным блеском глаз которой скрывается целый омут не реализованных чувств. Почему же, Тара, Вы не присвоили себе этот характер?


Дорогой мой Саша!

Рад, что Вы нашли свои приспособления и оценки. Слабохарактерный, трусливый и жалкий Доменик, скрывавшийся под маской крутого братка - это верное решение. Доминик самоуверенный, циничный и аморальный тип. Люди для него лишь способ сделать карьеру, как в служебном, так и личном плане. Мишлин - дурнушка, которую он соблазняет остротой и новизной впечатлений и пустыми посулами. Брак для него зло, поскольку лишает мужчину свободы и прав собственности. Но и адюльтер с замужней женщиной ущемляет его самолюбие. Доминик игрок, но безответственный. Поэтому и проигрывается всегда. Предав Мишлин, он упускает удачу из рук, и оказывается у разбитого корыта. Он смешон и жалок, этот дамский угодник, поскольку, проиграв, винит во всем женщину.

Жаль только, Саша, что Вы с Вышим талантом не усилили контраст этих двух полюсов: скрытного, ранимого, маленького человечка и яростного, взрывного, бесшабашного авантюриста, фантазмы которого тем ярче, чем сильнее его чувство неполноценности. Куда делся Ваш неуемный темперамент, Саша? Весь ушел на перепалки с режиссерами? А жаль…


Дорогой мой Кирилл!

Вы довели своего Клуда до спектакля, не расплескав тех красок, которые мы с Вами нашли.
В Вашей интерпретации Клуд «придавлен» жизнью, а, вернее, своей не способностью играть по ее правилам. Он тугодум с низкой самооценкой, большое дитя, привязавшее к себе жену чувством вины, что не позволяет ей окончательно с ним порвать. Понимает, что акции его подешевели. Отсюда отчаянные попытки удержать ситуацию на плаву с помощью азартных игр. Счастливый лотерейный билет открывает в Клуде темперамент и артистизм, которые мирно посапывали в нем под толстым слоем супружеской рутины.

Но почему, хотелось бы знать, Вы лишили себя и партнеров первой сцены, в которой жена выпроваживает мужа, а тот тянет резину, находя любой предлог, чтобы остаться? Пластический номер этот, блестяще поставленный Даржи, был своеобразным затактом, объяснявшим - и характеры героев, и тугой узел проблем, которые им, похоже, никогда не разрубить. Не даром мы с Вами назвали эту сцену «Шарманкой». Вы украли ее у зрителя, Кирилл, самовольно вымарав эту сцену из спектакля, как, впрочем, и эпизод преображения Клуда, превращение его из трогательного неудачника в романтического героя, способного на сильные чувства, яркую фантазию и душевную щедрость. Я говорю о сцене, в которой Клуд, неожиданно разбогатев, наряжает свою «Королеву» шелками, а затем делает ей предложение, как если бы до этого они не были мужем и женой. Самовольно изъяв эту сцену, Вы лишили и себя и партнершу события, которое должно было стать переломным моментом в их отношениях.

Подобными купюрами, Кирилл, Вы разрушили логику развития персонажей, выхолостив их содержание, очевидно, надеясь тем самым облегчить их восприятие публикой? Но этим Вы лишь запутали ее. Преподнесли зрителям результат без процесса сопереживания.

Легкий жанр, коллеги, «легок» не за счет «купюр» и медвежьих услуг публике. Водевиль, как и комедия положений, допускают десятки событий на единицу времени. И чем больше сюжетных поворотов, тем труднее артистам. Ведь нелепости, которыми комедиографы загромождают свои пьесы, не отменяют оценок и приспособлений, которыми актеры обязаны их обыгрывать. Здесь нужна предельная вера в предлагаемые обстоятельства. Именно вера артиста в то, что его персонаж принимает глубоко к сердцу все то, что насочинял автор. Эта вера и создает комический эффект. Отсутствие же веры сразу же обнажает всю нелепость ситуации. Поэтому взять водевиль с наскока нельзя. Здесь нужен труд и еще раз труд. И как это ни парадоксально звучит, друзья мои, легкие жанры не для антреприз.

Режиссер-постановщик
Член Союза кинематографистов РФ
Лауреат национальной премии «Св.Анна»

Юрий КУЗИН

http://kuzin-cinema.narod.ru/